«Здравый смысл не в состоянии понять, как оказалось возможным истребление десятков и сотен тысяч евреев.» (Ицхак Цукерман, один из лидеров еврейского восстания в Варшаве)

Пропаганда играла важную роль в переубеждении большинства населения Германии, которые не поддерживали Адольфа Гитлера, и в продвижении радикальной программы нацистов, требовавшей покорности, поддержки или участия широких кругов населения. В сочетании с использованием террора для запугивания тех, кто не хотел подчиняться, новый государственный пропагандистский аппарат во главе с Йозефом Геббельсом прибегал к манипуляциям и дезинформации населения Германии и внешнего мира. На каждом этапе этого пути пропагандисты внушали привлекательную идею народного единства и прекрасного утопического будущего, которая находила широкое понимание среди миллионов немцев. Одновременно с этим они развязывали кампании, способствовавшие преследованию евреев и других, кто был исключен из нацистского предоставления о «народном сообществе».

Пропаганда, внешняя политика и подстрекательство к развязыванию войны

Ключевым элементом политики Германии после захвата власти нацистами в 1933 году, как и других правительств в период Веймарской республики, было перевооружение страны. Немецкие лидеры надеялись достичь эту цель, не спровоцировав превентивное военное вмешательство Франции, Великобритании или государств на восточной границе Германии – Польши и Чехословакии. Режим также не хотел пугать население Германии, опасавшееся новой европейской войны. Люди все еще сохраняли память о масштабах Первой мировой войны и гибели двух миллионов немецких солдат. В течение 1930-х годов Гитлер изображал Германию как принесенную в жертву нацию, скованную цепями послевоенного Версальского договора и лишенную права на национальное самоопределение.

Пропагандисты военного времени обычно пытаются оправдать использование военного насилия, изображая это морально обоснованным и необходимым. Любые иные действия могли бы подрывать моральный дух народа и его веру в правительство и вооруженные силы страны. В ходе Второй мировой войны нацистские пропагандисты представляли милитаристскую агрессию, направленную на территориальные завоевания, как правомерный и необходимый акт самообороны. Они изображали Германию как жертву или потенциальную жертву иностранных агрессоров, как миролюбивую нацию, вынужденную взяться за оружие для защиты своего населения или для охраны европейской цивилизации от коммунизма. Официальные заявления о целях войны, провозглашавшиеся на каждом этапе боевых действий, почти всегда скрывали истинные намерения нацистов, заключавшиеся в расширении территории и ведении расовой войны. Это была пропаганда обмана, предназначенная для оболванивания или дезориентации населения Германии, оккупированных ею стран и нейтральных государств.

Подготовка нации к войне

Летом 1939 года, когда Гитлер и его подручные заканчивали составление планов нападения на Польшу, настроения общественности в Германии были напряженными и полными опасений. Немцы были ободрены недавним значительным расширением границ рейха, захватившего соседние Австрию и Чехословакию без единого выстрела; однако они не выходили на улицы с призывами к войне, как это происходило перед войной 1914 года.

Перед нападением Германии на Польшу 1 сентября 1939 года нацистский режим развязал в прессе агрессивную кампанию, чтобы заручиться поддержкой населением войны, которой не хотело большинство немцев. Чтобы представить свое вторжение как морально оправданную оборонительную акцию, немецкая пресса писала о «польских зверствах», ссылаясь на реальные или предположительные акты дискриминации и физического насилия против этнических немцев, проживавших в Польше. Осуждая «разжигание войны» и «шовинизм» со стороны Польши, пресса также нападала на Британию, обвиняя ее в содействии разжиганию войны в результате ее обещания защищать Польшу в случае немецкого вторжения.

Нацистский режим даже инсценировал пограничный инцидент, чтобы представить события так, что Польша начала враждебные действия против Германии. 31 августа 1939 года эсэсовцы, переодетые в польскую военную форму, напали на немецкую радиостанцию в Гляйвиц (Гливице). На следующий день Гитлер оповестил немецкий народ и весь мир о своем решении послать войска в Польшу в ответ на «нападения» Польши на территорию рейха. Имперское управление прессы нацистской партии проинструктировало газеты не использовать слово «война». Им было приказано сообщать, что немецкие войска просто отбивают польские атаки – эта тактика служила для того, чтобы представить Германию жертвой агрессии. Таким образом бремя ответственности за объявление войны было возложено на Британию и Францию.

Пытаясь сформировать общественное мнение в стране и за рубежом, нацистская пропагандистская машина с самого начала войны начала разыгрывать истории о новых «польских зверствах». Они описывали нападения на этнических немцев в таких городках, как Бромберг (Быдгощ), где отступающие польские граждане и военные убили от 5 до 6 тысяч этнических немцев, которых они в пылу немецкого вторжения сочли предателями, пятой колонной, шпионами, нацистами или снайперами. Преувеличив до 58 тысяч действительное число этнических немцев, убитых в Бромберге и других городках, нацистская пропаганда разжигала страсти, обеспечивая «оправдание» для огромного числа гражданских лиц, которых немцы намеревались убить.

Нацистская пропаганда убедила некоторых немцев в том, что вторжение в Польшу и ее последующая оккупация были оправданными. Для многих других пропаганда усиливала глубоко укоренившиеся антипольские настроения. Немецкие солдаты, служившие в Польше после вторжения, писали домой письма, в которых подчеркивалась поддержка германского военного вторжения для защиты интересов этнических немцев. Некоторые солдаты выражали свое презрение и негодование в связи с «преступностью» и «недоразвитостью» поляков, а другие с отвращением относились к еврейскому населению Польши, сравнивая их с антисемитскими образами, которые они когда-то видели в газете Der Stürmer (Штурмовик) или на выставке «Вечный жид», а позднее в фильме с таким же названием.

Киножурналы также занимали центральное место в усилиях немецкого министра пропаганды Геббельса по формированию и манипулированию общественным мнением во время войны. В целях усиления контроля над содержанием киножурналов после начала войны нацистский режим объединил многочисленные конкурирующие между собой выпуски кинохроники в один киножурнал Deutsche Wochenschau (Немецкое еженедельное обозрение). Геббельс активно участвовал в подготовке сценариев для каждого выпуска кинохроники и даже редактировал или правил сценарии. От 12 до 18 часов киноматериалов, снятых профессиональными операторами и еженедельно доставлявшимися в Берлин курьерами, в результате редактирования сокращались до 20 или 40 минут. Распространение киножурналов значительно возросло – число экземпляров каждого выпуска увеличилось с 400 до 2000; выпускались десятки версий на иностранных языках (включая шведский и венгерский). Кинопередвижки привозили киножурналы в сельские районы Германии.

Пропаганда обмана

1 сентября 1939 года германские войска вторглись в Польшу. Война, развязанная нацистским режимом, принесла людям неисчислимые страдания и утраты. После нападения Германии на Советский Союз летом 1941 года нацистская антисемитская политика совершила резкий переход к геноциду. Решение об уничтожении европейских евреев было оглашено на Ванзейской конференции 20 января 1942 года перед ключевыми высокопоставленными деятелями нацистской партии, СС и немецкого правительства, чьи ведомства должны были участвовать в реализации «окончательного решения еврейского вопроса» по всей Европе. После конференции нацистская Германия приступила к акциям геноцида в масштабах всего континента, начав с депортации евреев со всей Европы в Освенцим-2 (Аушвиц-Биркенау), Треблинку и другие лагеря смерти в оккупированной Германией Польше.

Нацистское руководство пыталось ввести в заблуждение немецкий народ, самих жертв и внешний мир в отношении своей политики геноцида, направленной против евреев. Что знали рядовые немцы о преследованиях и массовых убийствах евреев? Несмотря на публичные трансляции и публикации общих заявлений о целях устранения евреев, режим использовал ложную пропаганду, скрывая определенные детали об «окончательном решении», а контроль над прессой лишал немцев возможности читать выступления руководителей стран-союзников и Советского Союза, осуждающих преступления Германии.

В то же время в рамках планируемого обмана фабриковались истории положительного характера. В одной брошюре, опубликованной в 1941 году, восторженно сообщалось о том, что в оккупированной Польше германские власти трудоустроили евреев, построили для них чистые больницы, установили полевые кухни для раздачи им супа, обеспечивают их газетами и проводят профессиональное обучение. Плакаты и статьи постоянно напоминали немецкому населению, о том что в Первую мировую войну пропаганда Антанты распространяла вымышленные истории о зверствах немцев, такие как ложное обвинение в том, что немцы отрубали руки у бельгийских детей.

Преступники также скрывали свои убийственные намерения от большинства жертв. До и после событий немцы использовали вводящие в заблуждение эвфемизмы для описания и оправдания депортации евреев из их домов в гетто или транзитные лагеря, и затем из гетто и лагерей в газовые камеры Освенцима и других лагерей смерти. Германские власти проставляли штамп с безобидным словом «эвакуирован» в паспорта евреев, депортируемых их Германии и Австрии в «образцовое» гетто в Терезиенштадте близ Праги или в другие гетто на Востоке. Немецкие чиновники называли депортацию из гетто «переселением», хотя такое «переселение» обычно заканчивалось смертью.

Нацистская пропаганда о гетто

Одной из излюбленных тем нацистской антисемитской пропаганды было утверждение о том, что евреи распространяют болезни.

Чтобы люди других национальностей не смогли войти в гетто и своими глазами увидеть существующие там условия повседневной жизни, германские власти размещали на входах карантинные знаки, предупреждающие об опасности заражения инфекционными болезнями. Так как неудовлетворительные санитарные условий и нехватка воды в сочетании со скудными нормами питания быстро подрывали здоровье евреев в гетто, эти предупреждения становились самосбывающимися пророчествами, так как тиф и другие инфекционные болезни действительно начинали губить население гетто. Затем нацисты использовали эти искусственно вызванные эпидемии, чтобы оправдать изоляцию «грязных» евреев от основного населения.

Терезиенштадт: пропагандистский трюк

Одним из самых известных нацистских дезинформационных мероприятий стало создание в ноябре 1941 года лагеря-гетто для евреев в городе Терезин, в чешской области Богемия. Этот объект, известный по его немецкому названию Терезиенштадт, функционировал одновременно как гетто для пожилых и известных евреев из Германии, Австрии и Чехии и как транзитный лагерь для чешских евреев, проживавших в протекторате Богемии и Моравии, который находился под контролем Германии.

Предполагая, что применительно к евреям-старикам, инвалидам войны, известным музыкантам или артистам некоторые немцы могут счесть неправдоподобной официальную версию о том, что евреев отправляют на восток для выполнения работ, нацистский режим цинично изображал Терезиенштадт как жилой комплекс, в котором старые и нетрудоспособные немецкие и австрийские евреи могли спокойно жить в мире и безопасности. Эта фикция была выдумана для внутреннего потребления в большом германском рейхе. На самом деле это гетто служило в качестве транзитного лагеря для дальнейшей депортации в гетто и лагеря смерти в оккупированной Германией Польше и в другие центры убийств в оккупированных Германией прибалтийских государствах и Белоруссии.

В 1944 году, уступив давлению Международного Красного Креста и Датского Красного Креста, усилившемуся после депортации около 400 датских евреев в Терезиенштадт осенью 1943 года, эсэсовские власти разрешили представителям Красного Креста посетить Терезиенштадт. К этому времени известия о массовых убийствах евреев уже появились в мировой прессе и Германия уже проигрывала войну. Прибегнув к изощренным трюкам, эсэсовские власти ускорили депортацию из гетто незадолго перед визитом и приказали оставшимся заключенным «украсить» гетто: заключенные должны были посадить сады, покрасить дома и отремонтировать бараки. Эсэсовские власти организовали социальные и культурные мероприятия для высокопоставленных посетителей. После отбытия представителей Красного Креста эсэсовцы возобновили депортации заключенных из Терезиенштадта и продолжали их до октября 1944 года. В общей сложности немцы депортировали из лагеря-гетто в лагеря смерти и другие центры убийств на «востоке» около 90 тысяч немецких, австрийских, чешских, словацких, голландских и венгерских евреев; в живых осталось всего несколько тысяч человек. Более 30 тысяч заключенных погибли в самом Терезиенштадте, в большинстве своем от болезней или истощения.

Визит делегации Красного Креста в Терезиенштадт

К 1944 году международное сообщество в большинстве своем уже знало о концентрационных лагерях и о том, что немцы и их партнеры по оси жестоко обращаются с заключенными в этих лагерях, но конкретные детали в отношении условий жизни в этих лагерях оставались неизвестными.

В 1944 году официальные лица Датского Красного Креста, которые, учитывая поступающие тревожные сообщения о судьбе евреев при нацистском режиме, были обеспокоены судьбой около 400 датских евреев, депортированных немцами в Терезиенштадт осенью 1943 года, потребовали, чтобы Международный Красный Крест, базирующийся в Швейцарии, проверил условия жизни в лагере-гетто. После значительных промедлений немецкие власти согласились разрешить инспекцию лагеря-гетто делегацией Красного Креста в июне 1944 года.

Информацию, полученную во время этой проверки, предполагалось довести до сведения мирового сообщества. Газеты США и всего мира описывали различные аспекты инспекции Красного Креста.

Пропагандистский фильм: Терезиенштадт в объективе кинокамеры

Уже в декабре 1943 года эсэсовские служащие пражского управления еврейской эмиграции, подчинявшегося Главному управлению имперской безопасности (РСХА), решили снять фильм о лагере. Значительная часть фильма была снята летом после визита делегации Красного Креста – на пленке были запечатлены заключенные гетто, идущие на концерты, играющие в футбол, работающие в семейных садиках и отдыхающие в бараках или загорающие на солнце. Эсэсовцы заставляли узников служить в качестве сценаристов, актеров, постановщиков, редакторов и композиторов. В фильме снимались многочисленные дети, которым за это обещали еду – включая молоко и сладости, которые они обычно не получали. Цель, которой руководствовались функционеры среднего уровня из РСХА, делая этот фильм, остается не совсем понятной. Возможно, этот фильм предназначался для показа за рубежом, так как в 1944 году население Германии могло удивиться тому, что жизнь обитателей гетто представляется более удобной и приятной, чем у самих немцев в военное время. В конце концов эсэсовцы закончили этот фильм только в марте 1945 года и так ни разу и не показали его. Полный экземпляр фильма не сохранился после войны.

Как в случае других мер по обману немецкого населения и мирового сообщества, нацистский режим извлекал выгоду из того факта, что средний человек был просто не в состоянии оценить ужасающие масштабы этих преступлений. Руководители еврейских организаций сопротивления, например, пытались предупредить обитателей гетто о намерениях немцев, но даже те, кто слышал о лагерях смерти, могли просто не поверить услышанному. «Здравый смысл не в состоянии понять, как оказалось возможным истребление десятков и сотен тысяч евреев», как заметил Ицхак Цукерман, руководитель еврейского восстания в Варшаве.

Пропаганда до печального конца

Одержанная 6 декабря 1941 года победа советских войск, оборонявших Москву, и последовавшее через пять дней после этого (11 декабря) объявление войны против Соединенных Штатов Америки привели к затяжному характеру военного конфликта. После катастрофического поражения немцев под Сталинградом в феврале 1943 года, проблема обеспечения народной поддержки для войны стала еще более сложной для нацистских пропагандистов. Немцы все чаще не могли сопоставить официальные новости с реальностью, и многие обратились к зарубежным радиопередачам за получением точной информации. Когда кинозрители стали отказываться от просмотра киножурналов, считая их очевидной пропагандой, Геббельс распорядился запирать двери кинотеатров перед показом еженедельного выпуска новостей, вынуждая зрителей просматривать их, если они хотели увидеть художественный фильм.

До самого конца войны нацистские пропагандисты концентрировали внимание населения на том, что произойдет с Германией в случае поражения. В частности, министерство пропаганды использовало в своих целях утечку информации о плане послевоенной перестройки экономики Германии, разработанного Генри Моргентау, министром финансов в администрации президента Рузвельта. Моргентау планировал ликвидацию тяжелой промышленности Германии и возврат страны к аграрной экономике. Такие истории достигали некоторого успеха, выражавшегося в ужесточении сопротивления войскам союзников, вступившим в Германию, и были нацелены на усиление страха перед капитуляцией, поощрение фанатизма и неустанного уничтожения сил врага.