Публичное унижение

Предпосылки и контекст

Чувство униженности относится к числу самых сильных человеческих эмоций, оно сопровождается ощущениями стыда и бессилия. Унизить кого-то — значит унизить достоинство человека, пренебрегая его основными человеческими правами.1Footnote 11 Унижения, которым нацисты подвергали евреев и других жертв, были не случайными. Напротив, это была неотъемлемая составляющая нацистской политики угнетения по расовому признаку. Нацисты использовали тактику унижения не только для того, чтобы опозорить своих жертв, но и для закрепления расовой иерархии в умах жителей Германии и оккупированных территорий. Поскольку унижение было публичным, оно служило предупреждением для всех потенциальных нарушителей нацистских расовых законов. Кроме того, нацисты хорошо знали, какой силой обладает унижение, ведь многие немецкие политики считали Версальский договор, завершивший Первую мировую войну в 1919 году, национальным унижением Германии.

Публичное унижение при нацистах выполняло три основные функции. 

• усугубление страданий жертв нацизма. 
• Публичное унижение служило жителям Германии напоминанием о том, как опасно выступать против власти нацистской партии. 
• Видимое унижение создавало критическую дистанцию между нацистами и их жертвами. Нацисты противопоставляли себя жертвам, что упрощало совершение актов ужасающего насилия над людьми, которые в остальном были такими же, как сами нацисты. 

В 1971 году британская журналистка Гитта Серени задала коменданту Треблинки Францу Штанглю вопрос о том, с какой целью жертвы подвергались унижению: «Зачем, если они [нацисты] все равно собирались убить их [жертв], к чему были все эти унижения, к чему эта жестокость?» Штангль ответил: «Чтобы подготовить тех, кому предстояло непосредственно реализовать нашу политику. Чтобы они были способны сделать то, что сделали».2Footnote 22

Индивидуальные унижения

Фотографии

Публичное унижение: «Я – осквернитель расы". На этой фотографии изображен молодой человек, который якобы имел незаконные отношения с еврейской (Фотографии)

Публичное унижение: «Я – осквернитель расы". На этой фотографии изображен молодой человек, который якобы имел незаконные отношения с еврейской женщиной. В сопровождении немецких офицеров полиции его провели маршем по улицам города. Прикрепленный к его груди плакат гласит: "Я – осквернитель расы". Эти мероприятия были рассчитаны на то, чтобы наказать так называемых правонарушителей, а также предостеречь тех, кто не полностью принял нацистскую расовую теорию. Норден, Германия, июль 1935 г.

Credits:

• Niedersachsisches Archiv -Aurich Staatsarchiv

Нередко акты унижения совершались на индивидуальном уровне: наказанию в форме унижения подвергались один-два человека, часто за предполагаемое «расовое загрязнение». Обычно в таких случаях речь шла о людях, состоящих в «межрасовых» романтических отношениях, например, об арийцах, которые встречались или заключали браки с «расово неполноценными» евреями либо славянами.

В 1941 году власти города Штайндорфа (современное название Сьцинава-Ныска) в оккупированной немцами Силезии (Польша) обнаружили факт романтических отношений молодых людей — немца и полячки. Броня (фамилия неизвестна) была шестнадцатилетней польской работницей, занимавшейся принудительным трудом на ферме в оккупированной нацистами Польше. На этой же ферме работал девятнадцатилетний немец Герхард Грешок. Поскольку сексуальные отношения между немцами и поляками были запрещены нацистской расовой политикой, местные власти организовали публичное ритуальное унижение Брони и Герхарда. Их заставили надеть таблички с надписями «Я — польская свинья» (Броня) и «Я — предатель национального сообщества» (Герхард) и провели босиком по городу. Им обрили головы, а затем в наказание Броня была отправлена в концлагерь, а Герхард — на Восточный фронт.

Подобным индивидуальным унижениям также часто подвергались евреи. В 1933 году юрист-еврей Михаэль Зигель обратился в полицию Мюнхена, чтобы подать заявление от имени своего клиента, еврея Макса Ульфельдера. В полицейском участке Зигель был избит членами СС. Затем бойцы СА провели Зигеля, босого и без брюк, по улицам Мюнхена. Зигеля также заставили надеть на шею табличку, на которой было написано, что он больше никогда не будет жаловаться в полицию. Фотографии Зигеля в сопровождении штурмовиков СА были опубликованы в американских газетах.  

Существовали и другие формы унижения, направленные на символы еврейской идентичности. Чтобы унизить религиозных еврейских мужчин, у них насильно отрезали бороды и пейсы. Кроме того, жертвам брили головы. Других евреев заставляли позировать с элементами иудейского молитвенного облачения, в том числе талитами и тфилинами, или снимать традиционные кипы. Иногда унижение усугублялось тем, что евреев заставляли унижать друг друга, например, принуждали одного еврея брить бороду другому.

Аншлюс и Хрустальная ночь

Помимо прочего, унижение было ключевым компонентом организованных массовых мероприятий, таких как аншлюс и Хрустальная ночь. В марте 1938 года Германия аннексировала Австрию в результате тщательно спланированной операции, известной как аншлюс. Публичные унижения членов еврейских общин Австрии были важной составляющей аншлюса, демонстрируя силу и приоритеты нового режима. В Вене евреев заставляли мыть улицы, стоя на четвереньках. Их соседи и нацистские чиновники наблюдали за этим. Подобное повторялось в других городах и деревнях на протяжении всей войны, наряду с прочими формами групповых унижений, такими как принуждение к выполнению физических действий. Другой пример: австрийские нацисты заставили двоих евреев сделать надписи «Jude» (еврей) на фасадах принадлежащих евреям заведений в Вене.

Фотографии

Солдаты СС конвоируют евреев, арестованных во время “Хрустальной ночи” (Фотографии)

Солдаты СС конвоируют евреев, арестованных во время “Хрустальной ночи” (“Ночи разбитых витрин”), ведя их по Баден-Бадену. Германия, 10 ноября 1938 года.

Credits:

• Bildarchiv Preussischer Kulturbesitz

Унижением евреев также сопровождалась Хрустальная ночь (организованный на государственном уровне погром в ноябре 1938 года). Погром, как акт общественного осуждения, ставящий евреев в уязвимое положение, был унизительным сам по себе. Были полностью уничтожены синагоги, еврейские предприятия и другое еврейское имущество. Нацисты входили в дома евреев, забирали понравившиеся вещи и портили имущество. Во время Хрустальной ночи мужчин арестовывали, чтобы депортировать, но сначала на глазах у членов их семей и соседей проводили по улицам под вооруженной охраной.

Институциональное и системное унижение

Нацистское государство и его институты были пронизаны унижением. Согласно Нюрнбергским законам (1935) и другим антисемитским законам, евреи систематически исключались из всех сфер общественной жизни Германии. Эти меры носили как унизительный, так и карательный характер. Евреи должны были носить на одежде заметный знак отличия — звезду Давида. Новые правила устанавливали для евреев комендантский час, ограничивали время и места совершения покупок и пользования общественным транспортом. Скамейки и другие предметы общественного пользования были разделены: на одних было написано «Только для арийцев» или «Евреям запрещено», а на других, предназначенных для евреев, стояла буква «J».

Заключение в гетто и лагеря также, в сущности, представляло собой унижение. Из-за перенаселенности, нехватки еды и антисанитарии жизнь в гетто была глубоко унизительной. В гетто естественные семейные связи и традиционные гендерные роли разрушались, что часто вызывало чувство стыда, так как люди больше не могли выполнять привычные роли кормильцев и защитников своих близких.

В концентрационных лагерях чувство униженности по сравнению с гетто еще более усиливалось, появлялись новые формы унижения, которые подчеркивали бессилие узников. Концентрационные лагеря были созданы для того, чтобы лишить людей человечности и унизить, с чем их персонал успешно справлялся. Заключенным брили головы, обычную одежду заменяли плохо сидящей тюремной формой, а в некоторых случаях на телах татуировали идентификационные номера. Жертвы были лишены личного пространства, питание было скудным, а возможности для поддержания гигиены — крайне ограниченными. Каждый аспект жизни заключенных контролировался кем-то другим, и руководство лагеря использовало любую возможность, чтобы напомнить заключенным об их несвободе. Подобные практики не только унижали и позорили заключенных, но придавали им вид опустившихся существ, изображаемых немецкой пропагандой, тем самым якобы подтверждая то, что они являются угрозой, которую нацизм обещал искоренить.