Мюррей Пантирер рассказывает об антисемитских настроениях в послевоенном Кракове

Я приехал в Краков, пришел в… в свою квартиру и сразу же сказал той женщине: «Мне в этой квартире совершенно ничего не нужно». Все… все, что было в этой квартире, принадлежало нам. Но об этом я даже не думал. «Я хочу только написать маленькую записку. Если кто-то из моих родных, если кто-то из них каким-то чудом выжил — я второй сын Лейзера Пантирера, и я жив. Я зарегистрировался в краковской еврейской общине. Где я буду жить, я пока не знаю, но я…» Тут она сказала: «Садись, выпей чаю». А сама отправила сына в милицию. Милиция приезжает и спрашивает меня: «Что вам здесь нужно, что вы беспокоите жильцов?» Я говорю: «Да чем же я их беспокою? Я просто хочу оставить записку… здесь, где я жил, в своей квартире, написать свое имя». А потом мы, как я уже говорил вам, у нас было немного тканей, и мы начали продавать их на улице, а люди говорили: «Мы не купуему у жыдов! — мы не покупаем у евреев», или они говорили: «Глядите-ка, и они еще жалуются, что немцы их поубивали. Посмотрите, как много еще осталось». И вот я был — среди тысяч других, там было два или три еврейских паренька, которые пытались выменять… заработать деньги, чтобы купить себе самое необходимое. Они не хотели нас видеть. И я до сих пор слышу эти голоса: «Żyd do Palestyny, — евреи, уезжайте в свою Палестину».